Gran Sur 1-1-2. Сантьяго. Исторический центр. Собор

На разграбление Сантьяго у нас было 3 дня с учётом неполных первого и последнего. В городе было людно и шумно. Веселился и ликовал весь народ. Чему радовались, было непонятно. Видимо, просто выходному дню. Центр города, в общем-то неплох. Особенно центральная площадь. Большой квадрат с большими зданиями колониальной эпохи по периметру и кое-какими насаждениями и артефактами внутри. С одной стороны, высотки сразу за исторической площадью резанули глаз, но, объективно, ничего не портили. Расстраивало лишь то, что нигде не было магазинов, что бы купить еду. Были лишь единичные киоски. В которых нельзя было ничего купить по картам. А наличных песо у нас ещё не было. И обменников ни одного не было. Как выяснилось, в воскресенье почти всё закрыто. Люди знали, как поступать с фонтанами.   В первый же день нас занесло в главный кафедральный собор. Всё светское в воскресенье было закрыто, а тут воскресная месса. Я был впечатлён размахом. Громадное помещение с отличной акустикой. Всё расписано библейскими картинами, украшено витражами. С удовольствием послушал читаемые с трибуны молитвы. Женщина читала с настолько выраженным чилийским, как я надеюсь, акцентом, что я его узнавал потом по двум нотам. Очень мне понравилась свобода в соборе. Приходи когда хочешь. Хочешь присядь на скамеечку, хочешь погуляй. Хочешь в шортах, хочешь в шапке. Но никто не позволял себе неадекватного поведения. Людей было в пределах 50 человек, что гораздо меньше вместимости, и вообще мало. Я заметил, что стал лучше относиться к искусству. С пониманием. Этот архангел был действительно как живой. Сострадающий взгляд так и призывал покаяться во всём. Или хотя бы пообщаться. В целом, храм тронул мою душу.   С приближение ночи на улицах становилось теснее. Публика разнообразнее и сомнительнее. Закрытые на цепи и замки киоски всё более угрожающими. Уличный художник на фото производил очень гнетущее впечатление. Толпы народа, мусор, художник брызгает баллончиками краски игнорируя своё здоровье. Он, возможно, и ходить не мог — сидел в неестественной позе с костылями рядом. Хотя картины выглядели весьма неплохо. Но прицениваться смысла не было — не было денег.